Ни гул редких поездов, проезжающих по железной дороге, ни редкий лай бродячих собак, ни огромная полная луна, которая светила в эту ночь особенно ярко. Никто не слышал, как на окраине украинского городка на кладбище раздавался скрежет и какой-то глухой звук. А если бы кто увидел, то от этого можно было и рассудком тронуться.
У одной из свежих могил копошились двое мужчин. Методично и уверенно они откидывали землю с захоронения. Никто не видел этого, лишь огромная луна смотрела на них с некоторым любопытством.
Хотя нет, был еще кто-то. Рядом с этой могилой на небольшой лавочке сидела женщина и внимательно смотрела, как работают эти двое. «Эй, пани, еще не передумали? Может, не стоит беспокоить покойника?» – вытирая лоб, спросил один из копачей.
«Не передумала», – резко ответила женщина. «Копай давай, я вам заплатила». «Я понять не могу», – отозвался второй.
«Ну, выкопаем мы гроб, и что? Ты же с собой его не заберешь?» «Да мне и не надо», – уже спокойнее ответила женщина. «Мне бы только посмотреть на него, и все, а потом вновь закопаете». «Странная вы, пани», – усмехнулся этот второй.
«Что вы там увидеть хотите? Покойничек, судя по табличке, уже месяц в могиле». «Ну, не год же, я все равно его узнаю». «Кого?» «Сыночка моего».
Копачи, услышав это, переглянулись, решив, что мать от горя с ума сошла. А впрочем, им какая разница? Выкопают, закопают. Денег эта женщина отвалила им прилично.
Дальше они молча копали, ни о чем не спрашивая. А женщина сидела в ожидании и вспоминала, вспоминала. Оксана родила сына уже после 40…
Столько лет пытались с мужем, а все бестолку. Потом муж ушел к более молодой и здоровой. Та быстро родила ему двоих девчонок, а Оксана так и жила одна.
Как-то в их городок приехал молодой агроном, парнишка совсем, после института. Оксана в бухгалтерии работала и часто виделась по работе с новым специалистом, который заскакивал по разным вопросам к начальнику. И заметила Оксана, как этот паренек посматривает в ее сторону все чаще и чаще.
А раз подвез ее на служебном уазике до дома, на чай напросился. Оксана взяла и пригласила. И была у них ночь.
Оксана и сама не поняла, как у нее крышу снесло. Утром пришло осознание, что натворила. Тарасу этому только 24, а ей уже 40.
В матери годится. Нет, выглядела Оксана очень даже неплохо. Но все равно, неправильно это.
Да и люди в городке узнают, засмеют. Сказала об этом Тарасу. А он только плечами пожал.
Мол, не хочешь и не надо. С его стороны интерес как-то угас после того, как получил свое. Оксана неделю пострадала от своей глупости.
Задушила в сердце только начинавшуюся любовь. И дальше сделала вид, что Тарас этот ей совершенно безразличен. Тарас тоже вел себя так, как будто между ними ничего и не было.
И языком не болтал. Вроде как порядочный. Но было и было.
А потом поняла Оксана, что беременная. Чуть с ума не сошла. И радовалась, и боялась, и стыдилась.
Вот дура. От пацана залетела. С мужем 15 лет прожили.
Ей все врачи говорили, что бесплодная. А тут вот как. Не советую сохранять.
Прямо сказал ей доктор в поликлинике. Возраст у вас уже критический. Неизвестно, как это на ребенке отразится.
А я буду сохранять. Немного с вызовом ответила Оксана. Вы ведь мне столько лет говорили, что у меня нет шансов забеременеть…
А я забеременела. Не верю я вам. Все у меня будет хорошо.
Что же, тогда сохраняем. Без эмоций ответил доктор. И выписал Оксане кучу направлений на обследование и рецепты.
Вскоре Тарас из городка уехал. Оксана даже порадовалась. Не надо ему ничего знать.
Это только ее ребенок. В городке, конечно, народ гадал, от кого эта Оксана на старости лет понесла. Но так и не поняли.
Одинока она жила после ухода мужа. А впрочем, это не их дело. Посудачили женщины на лавочках и успокоились.
Не им же растить. Богдан родился вовремя и совершенно здоровым. Оксана, когда впервые прижала сына к груди, сразу поняла, что теперь она самая счастливая на свете.
Она не одна в этом мире. Богдан рос замечательным парнем. В школе хорошо учился, в различных олимпиадах участвовал, в спорте легкой атлетикой все больше увлекался.
Думала Оксана, что после школы сынок в университет пойдет. Хоть на физика, хоть на лирика, хоть в спорт подастся. Везде ведь удавалось у него.
Оксана с любым его выбором была согласна. А он раз и ошарашил мать. Я в армию пойду, заявил он в одиннадцатом классе, а уже потом буду поступать в технический вуз.
Сыночек, да зачем год терять, искренне не понимала Оксана. Поступи сейчас, у тебя отсрочка будет. Ага.
И каждый год будут дергать на комиссии. Нет, мама, отслужу сразу, а потом учиться пойду. Тем более, после армии у меня льготы при поступлении будут.
Делать нечего, согласилась Оксана. Знала, что спорить с сыном бесполезно. Упертый он.
Проводы хорошо справили. Все одноклассники были. И Алина была.
С ней у Богдана первая любовь. Хорошая девочка. Оксане нравилось.
Она даже представляла девчонку в роли своей снохи. А ничего так, вполне подходит. Долго потом, уже после отправки Богдана, они стояли на перроне, обнявшись, и плакали, глядя вслед уходящему поезду.
Ладно, Алиночка, пойдем, вздохнула Оксана. Будем теперь ждать нашего Богдана. Девушка только кивнула в ответ.
Хорошая она, правда. Даже когда уехала в город учиться, не забывала про Оксану. Звонила ей…
Как-то услышала Оксана тревожный голос Алины в трубке. «Тетя Оксана, а вы новости не смотрели сегодня?» В волнении спросила девушка. «Ой, нет, Алиночка.
Я тут обои решила на кухне переклеить. Вот с утра вожусь». Уже десять раз пожалела, что начала это дело.
За весь день только чаю стакан выпила. А в комнату даже не заходила телевизор включить. «Тетя Оксана, там война началась», – дрожащим голосом произнесла девушка.
«Какая война?» В глазах у Оксаны потемнело. Она с трудом вдохнула воздуха. Закружилась голова.
«Где война?» «На границе, там, где Богдан служит». «Ну, не война, но стреляют там». Женщине совсем худо стало.
Она отключила телефон и без сил рухнула в кресло в прихожей. Немного придя в себя, она включила телевизор. Новости, которые она услышала, даже немного успокоили женщину.
Да, стреляют, но срочники там не участвуют, и это уже хорошо. А через часок и Богдан позвонил. Разрешали им звонить иногда.
«Сыночек, как ты там?» «Нормально все, мама», – услышала она веселый голос Богдана. И это совсем вернуло душевное равновесие. «Служу».
«Там по новостям такие страсти показывают». «Да не верь ты всему, что показывают. Так, немного соседи раздухарились, но наши их уже успокоили».
«Ты тоже успокаивал?» «Да ты что? Нас туда и близко не пустят, там контрактники работают, а мы так, на учения только выезжаем». «Учения? Сынок, береги себя». «Конечно, мамочка».
Они еще немного поговорили обо всем на свете. После у Оксаны на душе вновь стало неспокойно. Вот какие там учения, когда стреляют на границе.
Сын ее просто успокаивает или правда ничего страшного? Прошла неделя. Богдан так ни разу не позвонил за все это время. А новости с тех мест приходили все тревожнее и тревожнее.
«Оксана, как там Богдан?» – интересовались женщины в магазине, когда Оксана приходила за хлебом. «Да служит», – коротко отвечала она. Ох, беда какая.
И надо же было парню пойти служить, когда такая заварушка началась, расстраивали сердце матери-доброжелательницы. «Ну ты это, держись, а то вон аж с лица спала, похудела». «Да нормально все», – отмахивалась Оксана.
А у самой думки ведь только про сына. Прошел месяц. Богдан так и не звонил…
Оксана поехала в районный военкомат. «Все нормально», – уверяла ее сотрудница военкомата. «Если бы что случилось, нам бы сообщили, не накручивайте себя».
«А почему он молчит, и телефон у него недоступен?», – едва сдерживая слезы, спрашивала Оксана. «Ну так время сейчас такое, не положено им звонить». «Да ничего с вашим сыном не случится, в конфликте участвуют только контрактники, а ваш Богдан – срочник.
Сколько он уже отслужил? Восемь месяцев? Господи, тут осталось всего ничего. Скоро мама вернется ваш сын домой». И вроде бы немного успокоилась Оксана.
«Вернется. Просто время сейчас такое». А еще через месяц ей вдруг позвонили из военкомата.
Попросили срочно подъехать. Рванула она на попутке. Тут же.
Некогда было ждать рейсового автобуса. Как раз в обеденный перерыв попало. Все кабинеты закрыты, только девочка лет двадцати в приемной сидит.
«Ждите», – говорит, «сейчас начальство с обеда приедет, все вам скажет». «А что там случилось?», – волнуясь, спрашивала Оксана. «Я не знаю».
Девушка только глаза опустила. В два часа подъехал к зданию военкомата комиссар. Устало глянул на трясущуюся от волнения мать.
Оксана как раз на улицу вышла, воздуха свежего вдохнуть, мысли успокоить. «Пойдемте», – глухо сказал комиссар и открыл двери. И уже в кабинете Оксана услышала страшную новость.
«Оксана Ивановна, ваш сын умер», – сказал комиссар. «Сегодня позвонили из части и сказали, что в результате сердечного приступа. Ничего не смогли сделать».
«Какой сердечный приступ?», – в ужасе прошептала Оксана. «Мой мальчик совершенно здоров, его бы по-другому и в армию бы не взяли». «Да, это так, но человеческий организм – сложная штука.
Видно, где-то дал сбой». «Сбой? Какой сбой?», – закричала Оксана. «Я вам здорового мальчика отдала, живого, а вы мне про какой-то сбой говорите».
«Оксана Ивановна, не кричите, я знаю не больше вашего», – вздохнул комиссар. «И примите мои соболезнования». Оксана рыдала.
Сотрудницы военкомата принесли успокоительное, воду, но разве это могло помочь? Богдан, ее родной сынок, умер? Нет, это ошибка какая-то. «Когда я смогу получить тело?», – немного успокоившись, спросила Оксана. «Дело в том, что Богдана уже похоронили, там, на городском кладбище, где он служил».
Пряча глаза, ответил комиссар. Если честно, он и сам не мог понять, почему все именно так, но ему поручили за все отдуваться, тоже ведь начальство есть сверху. «Разве это правильно?», – не поверила Оксана.
«Они же должны мне сына вернуть». «В особых обстоятельствах так бывает. Сами знаете, сейчас в тех местах неспокойно.
Видимо, много хлопот с отправкой тела. Вот и похоронили там», – объяснил комиссар. «Документы на днях доставят, вам их привезут».
Оксана, пошатываясь, вышла из кабинета. Больше ничего нового она здесь не услышит. И сына ее больше нет.
Даже с телом не дали попрощаться. Документы? А зачем они ей? Весь городок, узнав про беду, словно замер. Богдан, их вихрастый мальчишка, добрый и веселый парень, умер.
Как же это страшно. Страшно матери все пережить. Жалели Оксану…
Вот беда какая на женщину свалилась. Всю жизнь ради сына жила. А теперь что ей делать? Ради чего жить? Односельчане как могли поддерживали Оксану словами сочувствия.
Но этим только больше расстраивали ее несчастное сердце. Приехала и Алина, узнав о беде. «Да чего же ты, Алиночка? Тебе учиться надо.
Сессия, наверное, скоро», – говорила Оксана. «Зачем ты тут? А как я могла вас оставить в такое время?», отвечала Алина. «Я с вами».
А с Алиной Оксане действительно было легче. Вдвоем они вспоминали Богдана, фотографии рассматривали. И больно, и в то же время вроде как успокоение приходило.
Однажды, когда Алина была у Оксаны, в дом постучали. Это был курьер, который привез документы на Богдана. Оксана только взглянула на бумаги и на стол в зале положила.
Нет сил их читать. Пошла в спальню прилечь. Нехорошо ей стало.
А вот Алина взяла документы. «Тетя Оксана!», – вдруг крикнула девушка в волнении. «От чего вам сказали, Богдан умер?» «От сердечного приступа», – тихо ответила Оксана.
«Лучше бы у меня сердце остановилось. Тетя Оксана! А в бумагах написано, что от пневмонии». Алина подошла к кровати и недоуменно посмотрела на женщину.
Мать резко поднялась с кровати, взяла бумаги и внимательно прочитала. «Что-то напутали в военкомате», – пробормотала она. «Как это так?» «Непонятно», – согласилась Алина.
Помолчала и добавила. «Тетя Оксана! А вы не думали туда ехать? Ну, где Богдана похоронили? Там уже на месте разобраться». «Думала», – призналась Оксана.
«Да мне сказали, что сейчас нежелательно, когда все успокоится только. Я хочу сыночка моего домой привезти. Ты не знаешь, эксгумация – это очень хлопотно?» «Думаю, да», – кивнула Алина и тут же воскликнула.
«Да какая разница, хлопотно или нет? Надо ехать, выяснять, почему Богдан умер. И делать это надо в ближайшее время. Пусть эксгумируют и объясняют, почему говорят одно, а в бумагах другое написано».
В скором времени Оксана с Алиной поехали туда, где похоронили Богдана. «Никакой эксгумации проводиться не будет», – ответили им в части. «Ваш сын умер от инфекции.
В настоящее время вскрытие могилы опасно и даже преступно». «Но в военкомате мне сказали, что сын умер от сердечного приступа», – возразила Оксана. «Я не знаю, что вам там сказали», – ответил начальник части.
«Но в документах черным по белому написано причина смерти – сердечный приступ». «Ну да, на фоне пневмонии сердце и не выдержало». «Женщина, успокойтесь и примите все как есть, ничего уже не исправить».
«Вы хоть могилу сына покажите», – сквозь слезы попросила мать. «Да, это на городском кладбище, вас проводят». Вскоре Оксана и Алина были на кладбище…
Это был самый глухой уголок. Здесь хоронили бездомных и тех, кого не могли похоронить родственники. И Богдан нашел здесь свой последний приют.
Алина и Оксана стояли у могилы и молча смотрели на металлическую табличку на деревянном кресте. Шевченко Богдан. Всего 19 лет прожил на белом свете.
Внезапно Алина почувствовала какое-то беспокойство. Она попросила у Оксаны документы о смерти Богдана и еще раз все сравнила. «Ничего не пойму», – произнесла она в недоумении.
«Богдан родился 25-го, а на табличке выбито 26, и в документах тоже». «Опять напутали», – устало ответила Оксана. Опустилась на могилу и зарыдала.
«Сыночек мой, как же так? Даже проститься с тобой не дали». Но Алина убедила, что надо действовать, надо требовать эксгумации в любом случае. И после кладбища они вновь приехали в часть.
«Да чего вы цепляетесь?» – закричал уже начальник части. «Там вам что-то сказали, там не так написали, просто ошиблись немного. Время сейчас, сами видите, какое.
В спешке все делалось. Ваш там солдат захоронен, и точка. Вы что там хотите увидеть? Разлагающееся тело.
Вы уверены, что выдержите это зрелище?» «И я выдержу», – тихо ответила Оксана. Но ее и слушать больше не стали. Вы проводили из части.
Напоследок сказали, чтобы успокоились и приняли ситуацию. Никто вскрывать могилу Богдана не будет, не положено. В гостинице Алина и Оксана молча собирали вещи.
Скоро поезд. И тут Оксана отбросила чемодан и заплакала. «Никуда я не поеду», – вдруг твердо сказала она.
«Сама эту могилу раскопаю, и только когда пойму, что там мой ребенок, тогда и поеду». «Да как же так, сама?» – опешила Алина. «Кто вам даст?» «А я уже все придумала».
«А если там и вправду инфекция?» – с опаской спросила Алина. «Нас же по судам затаскают». «Пусть таскают.
Алина, ты в этом можешь не участвовать. Я понимаю, у тебя еще вся жизнь впереди. Я сама».
«Да куда уж я без вас?» – вздохнула Алина. «Рассказывайте, что вы придумали». А план был такой.
Найти двух бездомных и за высокое вознаграждение ночью вскрыть могилу. Открыть гроб и посмотреть, Богдан ли там. Прошло не так много времени.
Еще можно понять. «Это же сколько заплатить надо, чтобы на такое согласились бездомные?» – растерялась Алина. «У меня на карте около двухсот тысяч гривен.
С пенсии накопила». «Получилось. Я же еще и работаю, хоть пенсионерка уже».
Думала сына на учебу откладывать. «А вон как получилось. Я им все и отдам», твердо сказала Оксана…
«Да и что там за инфекция? Алина, эта зараза уже давно среди нас. В гробу ее нисколько не больше». «Может, вы и правы.
Но там же на кладбище сторож есть. Он же заметит, когда могилу начнут раскапывать». «А вот тут ты мне и поможешь».
«Мы ему водки купим. Ты его и угостишь как следует. Отвлечешь так».
«Вы прямо все продумали», – невесело усмехнулась Алина. «Осталось только копачей найти». На удивление, их они нашли быстро.
На вокзале присмотрели двух крепких мужиков явно бездомной наружности и объяснили, что от них требуется. Бездомные долго не думали. Согласились.
Их не смущало, что они явно будут нарушать закон. Ведь им такие деньги посулили. Они так рассудили.
Если что, убегут. И никто их не поймает. И вот, под покровом ночи они пришли на кладбище.
Алина в сторожке усиленно потчевала старенького сторожа. Тот был так рад, что к нему заглянула молодая девица. А то все кресты да кресты, скукота.
Оксана сидела неподалеку у могилы, напряженно ждала. Бездомные махали лопатами. «Есть!» – вскрикнул один из них, задев крышку гроба.
Они вдвоем закопошились и вскоре вытащили гроб из могилы. «Легкий какой-то», – заметил копач. «Сын у тебя маленький, что ли?» «Метр восемьдесят.
Девяносто килограммов был, когда служить уходил», – с трудом произнесла Оксана, а сама не могла оторвать взгляд от гроба. «Вскрывайте!» Мужики подцепили крышку, и гроб с шумом открылся. Все трое разом глянули внутрь и ахнули.
Луна отчаянно светила, а потому все было прекрасно видно. Гроб был пустой. «А где покойник?» – наконец произнес один из бездомных.
«Сбег!» – усмехнулся второй и посмотрел на ошарашенную Оксану. «Ну что, мать, закапывать?» «Ни в коем случае!» – словно очнувшись, вскричала Оксана. «Оставляйте все, как есть…
Вы идите, идите отсюда. Дальше я сама. Спасибо вам!» Рассчитавшись с копачами, женщина начала звонить.
Вначале Алине, потом вызвала полицию. Когда приехал наряд на кладбище, Оксана объяснила, что она тут делала. Конечно, сотрудники полиции не могли поверить, что две хрупкие женщины сами раскопали могилу и вытащили гроб, но закрыли на это глаза.
Всех интересовало другое. Действительно, а где труп? Утром в городской прокуратуре закипела работа. Приехали представители и военной прокуратуры.
Вначале во всем хотели обвинить мать, мол, зачем полезла в могилу, но ответа на главный вопрос так и не было. А где же труп? Был допрошен начальник части, где Богдан служил. И вот тут все открылось.
Оказалось, что Богдан в числе других срочников был на учениях. Потом начался обстрел. Реальный обстрел.
Пацаны разбежались как зайцы. Напугались. Впервые попали в реальный бой.
Всех потом нашли, а вот Богдана нет. Видимо, убила пацана. А тело не нашли, потому что в том районе, где все было, воронками от взрывов все поле перепахано.
В земле где-то и остался пацан. Что делать? Решили, чтобы меньше оправдываться по всем инстанциям, выдать Богдана умершим от болезни. Парня ведь все равно уже не вернешь.
Кто же знал, что мать такая упертая окажется? Прошло около полугода. Оксана с Алиной вернулись в свои края. В той военной части были большие перестановки.
Многие, включая начальника части, пошли под трибунал. Но Оксане от всего этого легче не стало. Это что же получается? У ее сына теперь даже могилы нет.
Где же ее мальчик покоится? Оксана от горя посидела вся. Алина все время плакала. Ведь она до последнего надеялась, что Богдан жив…
Просто перепутали его с другим солдатом. А теперь точно его больше нет на белом свете. Но однажды ранним утром в окно Оксаны кто-то постучал.
Несчастная женщина открыла двери и замерла. Ей снится? Женщина даже протерла глаза. На пороге стоял Богдан.
Живой, похудевший, но живой. «Мама, я вернулся!» – воскликнул сын. «Богданчик, ты мне снишься?» – прошептала женщина.
«Мама, не снюсь! Я живой!» – засмеялся Богдан и бросился к матери, видя, что та падает без сознания. Когда Оксана очнулась, она была уже дома на кровати, укрытая пледом. А рядом сидел ее сын, живой.
«Сыночек, как же так? Мне сказали, что ты умер!» – прошептала Оксана. «Ошиблись, мама!» – вздохнув, ответил Богдан. И рассказал.
Оказывается, когда начался обстрел на учениях, его контузило. Он попал в плен. Все эти месяцы Богдана держали вместе с другими пленными ребятами в каком-то подвале.
Военные договаривались о передаче, но все в последний момент срывалось. А недавно, наконец, передача состоялась. Всех из плена тут же доставили в госпиталь.
Вот там и выяснилось, что Богдана никто и не искал. Считали умершим, а он живой. После необходимого лечения его демобилизовали, и вот он дома.
«Почему же мне никто не сообщил?» – плакала Оксана. «Я же свечки уже за твой упокой ставила!» «Мама, я не мог! Нам запретили связываться с родными, пока все проверки проходили. А как только стало возможным, я к тебе рванул.
И вот я дома! Сыночек мой, больше я тебя никуда не отпущу!» Хотя нет, отпустила. Через некоторое время Богдан, как и мечтал раньше, поступил в технический вуз и сейчас успешно учится. С Алиной у них скоро свадьба.
