Наталья смотрела на Олега через стол в зале суда. Ей казалось, что она видит его впервые. Двенадцать лет брака, двое детей — и вот горькая развязка.
Он выглядел довольным, даже торжествующим. Этот самодовольный вид причинял ей едва ли не больше боли, чем сами измены. Чем все те унижения, которые она терпела ради детей, ради сохранения семьи, которая, как оказалось, была нужна только ей одной.
Олег уходил. Уходил к Марине — молодой, яркой, уверенной в себе. К той, которая, как он думал, понимала его лучше, чем Наталья, посвятившая себя дому и детям.
Он не проявлял ни малейшей заботы о Кирилле и Лере, словно они не были его кровью, его продолжением. Алименты? Да, он, конечно, будет платить, но без лишних сантиментов и, разумеется, минимально возможную сумму.
Главное, чтобы Марине всего хватало. Судья огласила решение о разводе. Наталья услышала слова, словно издалека, будто они касались не её, а кого-то другого.
Всё было кончено. Двенадцать лет жизни, надежды, мечты — всё это рассыпалось в прах, как старый карточный домик. Но самое интересное началось после заседания.
Олег, подстрекаемый Мариной, выдал такое, что даже видавшая виды адвокат Натальи, Светлана Артёмовна, нахмурилась. «Я хочу, чтобы мне вернули все подарки», — заявил Олег, глядя на Наталью с вызовом. «Всё, что я дарил тебе за эти годы. И детям тоже».
Наталья опешила. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Вернуть подарки? Это было настолько мелочно, настолько унизительно, что у неё перехватило дыхание…
«Ты серьёзно?» — спросила она, стараясь сохранить спокойствие. «Абсолютно», — ответил Олег, самодовольно ухмыляясь. «Всё до последнего сувенира. Я потратил на тебя и твоих отпрысков немало денег, и я хочу получить своё обратно».
Марина стояла рядом, хищно улыбаясь. Она, очевидно, была инициатором этой безумной идеи. Ей хотелось, чтобы Наталья почувствовала себя нищей, униженной, чтобы поняла, кого она потеряла.
Светлана Артёмовна попыталась возразить, но Олег был непреклонен. Он настаивал на своём, и судья, скривившись, внесла его требования в протокол. Наталья молчала.
Она смотрела на Олега и Марину и чувствовала не злость, а какое-то странное равнодушие. Они казались ей такими жалкими, такими мелочными в своей жажде наживы, что она даже не могла на них злиться. «Хорошо», — сказала она наконец, спокойно и твёрдо.
«Я верну тебе все твои подарки. Всё до последнего». Лицо Олега расплылось в довольной улыбке. Он, видимо, ожидал скандала, истерики, мольбы, но Наталья не собиралась доставлять ему такого удовольствия.
«Но, — добавила она, — у меня есть одно условие. Всё должно быть оформлено официально. С описью, с актом приёма-передачи, чтобы потом не было никаких претензий».
Олег пожал плечами. Ему было всё равно. Главное — получить своё обратно. «Как скажешь», — ответил он.
«Светлана Артёмовна, займитесь этим». Светлана Артёмовна посмотрела на Наталью с тревогой. Она не понимала, что задумала её клиентка, но чувствовала, что за этим молчаливым согласием скрывается какая-то хитрость.
Выйдя из здания суда, Наталья глубоко вздохнула. Впереди была трудная работа. Ей нужно было собрать все подарки Олега, составить опись, организовать передачу.
Но она была полна решимости. Она сделает это. Сделает это красиво.
«Светлана Артёмовна, — сказала она, садясь в машину, — мне нужна ваша помощь». «Конечно, Наташа», — ответила адвокат. «Что ты задумала?»..
Наталья улыбнулась. «Я хочу преподать Олегу урок, — сказала она. — Урок, который он никогда не забудет».
Но для этого мне нужно, чтобы всё было сделано идеально. Чтобы комар носа не подточил». Светлана Артёмовна кивнула.
Она знала, что Наталья — женщина сильная и умная. И если она что-то задумала, то обязательно доведёт дело до конца. Всю следующую неделю Наталья посвятила сбору подарков.
Она перерыла все шкафы, все ящики, все коробки. Она доставала из укромных уголков фотографии, сувениры, открытки, детские рисунки и всё то, что Олег когда-либо ей дарил. Каждая вещь вызывала у неё смешанные чувства.
С одной стороны — воспоминания о счастливых моментах, о любви, о надежде. С другой — горечь, разочарование, обида, боль. Она нашла старую фотографию, где они с Олегом, молодые, счастливые, стоят на берегу моря.
Он обнимает её, целует в щёку. И в его глазах — любовь. Наталья заплакала.
Неужели всё это было ложью? Неужели он никогда её не любил? Она нашла детские рисунки.
Кирилл и Лера нарисовали ему танки, самолёты, корабли. Олег повесил эти рисунки на стену в своём кабинете и хвастался перед коллегами, какие у него талантливые дети. Она нашла открытку, которую Олег прислал ей на день рождения.
В ней он писал о том, как сильно её любит, о том, что она — смысл его жизни, о том, что он никогда её не оставит. Собирая эти подарки, Наталья чувствовала, как внутри неё растёт злость. Злость на Олега, на Марину, на себя за то, что позволила им так с собой обращаться.
Но вместе со злостью росла и решимость. Решимость доказать им, что она — не тряпка, не жертва, а сильная, независимая женщина, которая может постоять за себя и за своих детей. Светлана Артёмовна помогла ей составить опись подарков.
Опись получилась внушительной. Там было всё — от дорогих ювелирных украшений до дешёвых китайских сувениров. Наталья настояла на том, чтобы в опись были включены даже те вещи, которые Олег дарил детям.
Она хотела, чтобы он почувствовал всю абсурдность своей затеи. Когда опись была готова, Светлана Артёмовна позвонила Олегу и сообщила, что Наталья готова вернуть подарки. Олег обрадовался.
Он уже предвкушал, как будет хвастаться перед Мариной своим триумфом. Наталья попросила Светлану Артёмовну организовать передачу подарков в нейтральном месте. Она не хотела видеть Олега у себя дома.
Неделя пролетела в странном оцепенении. Наталья занималась рутинными делами, стараясь не думать о предстоящей передаче подарков. Внутри зрела смесь облегчения и горечи.
С одной стороны, она освобождалась от груза прошлого, от постоянных упрёков и ощущения собственной неполноценности. С другой — было больно признавать, что человек, которому она посвятила столько лет, так легко готов вычеркнуть их совместную историю. В назначенный день к Олегу подъехал фургончик службы доставки…
Водитель и грузчик по фамилии Крихтя выгрузили на тротуар огромную картонную коробку, перевязанную толстой верёвкой. Олег, стоявший на балконе в своей новой квартире, которую он снимал вместе с Мариной, наблюдал за происходящим с кривой усмешкой. Ему казалось, что он одержал верх, заставив Наталью признать его правоту.
Он даже не представлял, что ждёт его внутри. «Принимайте, гражданин», — сказал водитель, протягивая Олегу накладную на подпись. «Коробка тяжёлая, килограммов под тридцать, наверное. Аккуратнее с ней».
Олег расписался, небрежно сунув бумагу обратно водителю. Он уже предвкушал момент, когда Марина увидит все эти сокровища, которые он отобрал у бывшей жены. Это должно было стать ещё одним доказательством его силы и состоятельности.
Когда грузчики уехали, Олег попытался втащить коробку в квартиру самостоятельно, но быстро понял, что это не под силу одному человеку. Пришлось звонить Марине, которая в этот момент красила ногти в ярко-красный цвет. «Мариночка, помоги, пожалуйста», — проворковал он в трубку.
«Тут мне привезли кое-что интересное. Тяжёлое очень». Марина недовольно поморщилась.
Ей совсем не хотелось пачкать свои свеженакрашенные ногти, но перспектива увидеть, какие драгоценности хранила Наталья, пересилила лень. Вместе они с трудом затащили коробку в гостиную. Олег, задыхаясь, опустился на диван.
Марина, скрестив руки на груди, презрительно оглядела коробку. «И что это за рухлядь? — скривилась она. — Наверняка старые тряпки и безделушки. Зачем тебе это вообще нужно было?»
«Подожди, сейчас увидишь», — заинтригованно ответил Олег, хватаясь за нож, чтобы разрезать верёвку. Он сорвал крышку коробки и замер. Вместе с ювелирными украшениями, дорогими часами и одеждой его взору предстали фотографии.
Сотни фотографий. Они были аккуратно сложены стопками, каждая перевязана ленточкой. Олег вытащил одну стопку и развязал ленту.
На него смотрели счастливые лица: его, Натальи, маленьких Кирюши и Леры. Вот они на море, загорелые и довольные. Вот они в парке аттракционов, смеющиеся и обнимающиеся.
Вот они дома, у новогодней ёлки, распаковывающие подарки. На обратной стороне каждой фотографии была сделана подпись. Аккуратным, каллиграфическим почерком Натальи были выведены даты, места и короткие комментарии: «Наш первый отпуск вместе. Я так счастлива».
«Кирюше здесь три годика. Он обожает сладкую вату». «Самый лучший Новый год в нашей жизни»…
Олег почувствовал, как к горлу подступает ком. Он отложил фотографии и вытащил следующую стопку. Это были детские рисунки.
Кривые домики, корявые человечки, разноцветные солнышки. Каждый рисунок был подписан детской рукой: «Я люблю папу», «Папа самый сильный», «Папа самый лучший». Марина, стоявшая рядом, с возрастающим раздражением наблюдала за Олегом.
«Ну и что это такое? — не выдержала она. — Сопливые воспоминания? Зачем ты это всё достал? Я думала, тут бриллианты какие-нибудь, а тут…» Олег ничего не ответил.
Он продолжал доставать из коробки новые и новые подарки. Вот стопка старых открыток, подписанных им самим в первые годы их знакомства. Романтические стихи, признания в любви, обещания вечной верности.
Вот стопка школьных тетрадей Кирюши и Леры с благодарностями за помощь в учёбе: «Спасибо, мамочка, что помогла мне с математикой. Я получил пятёрку. Спасибо, папочка, что объяснил мне, как решать задачу». Чем глубже Олег погружался в содержимое коробки, тем сильнее становилось его замешательство.
Он ожидал найти здесь только материальные ценности, которые он мог бы продать или подарить Марине. Но вместе с этим он нашёл жизнь. Их совместную жизнь, со всеми её радостями и горестями, успехами и неудачами, любовью и заботой.
В самом низу коробки лежала большая папка. Олег открыл её и увидел чеки. Сотни чеков из магазинов детской одежды, обуви, игрушек, книг, развивающих центров.
Каждый чек был аккуратно подшит и подписан: «Кирюша, зимняя куртка», «Лера, новые сапожки», «Оплата занятий по английскому языку», «Подарки на день рождения друзьям». Олег начал складывать суммы. Через несколько минут он понял, что общая сумма, потраченная Натальей на детей за последние несколько лет, значительно превышает стоимость всех его подарков, вместе взятых.
И тут он увидел её. Небольшой листок бумаги, прикреплённый к последнему чеку. На нём было написано всего несколько строк, но они врезались в его сознание, как кинжал.
«Я вернула тебе всё, что ты хотел получить обратно, — писала Наталья. — Все фотографии, рисунки, открытки, тетради, чеки, украшения, технику. Все материальные ценности».
«Но то, чего ты никогда не давал — любовь, заботу, поддержку, внимание, — я оставила себе. И детям. Это то, что ты никогда не сможешь у нас отнять»….
Олег выронил листок из рук. Он почувствовал, как мир вокруг него начинает рушиться. Он стоял посреди комнаты, окружённый горами возвращённых воспоминаний, и впервые за долгое время осознал, что на самом деле потерял.
Он потерял не деньги и вещи. Он потерял семью. Он потерял любовь. Он потерял самого себя.
Марина, всё ещё стоявшая в дверях, с презрением посмотрела на Олега. «Ну и что ты теперь будешь делать со всем этим хламом? — спросила она. — Выбросишь на помойку? Или будешь сидеть и плакать над старыми фотографиями?»
Олег ничего не ответил. Он просто смотрел на коробку, полную его прошлой жизни, и понимал, что совершил огромную ошибку. Он променял настоящие ценности на блестящую мишуру, искреннюю любовь на фальшивое восхищение.
И теперь ему оставалось только пожинать плоды своего эгоизма и глупости. Марина, не дождавшись ответа, развернулась и ушла в спальню. Она понимала, что Олег сейчас не в том состоянии, чтобы развлекать её или делать комплименты.
Ей было скучно и противно находиться рядом с человеком, который вдруг превратился из самоуверенного победителя в жалкого неудачника. Олег остался один на один со своими воспоминаниями. Он долго сидел на диване, перебирая фотографии и рисунки, читая старые письма и открытки.
Он пытался понять, как мог быть таким слепым и глухим, как мог не ценить то, что у него было. Впервые за долгое время он почувствовал угрызения совести. Он вспомнил, как Наталья заботилась о нём, как поддерживала его в трудные моменты, как любила его, несмотря на все его недостатки.
Он вспомнил, как изменял ей, как врал ей, как унижал её. И ему стало стыдно. Очень стыдно.
Но было уже поздно. Он сам разрушил свой брак, сам оттолкнул от себя своих детей, сам выбрал путь эгоизма и предательства. И теперь ему оставалось только расплачиваться за свои ошибки.
Взгляд его упал на детский рисунок, изображавший его, Наталью, Кирюшу и Леру, держащихся за руки. Кривобокие фигурки были раскрашены яркими, наивными цветами. В уголке, неумелой рукой, было написано: «Мы — семья».
Он вспомнил этот рисунок. Лера подарила его ему на день рождения несколько лет назад. Тогда он, помнится, похвалил её, поцеловал в макушку, а потом вернулся к своим делам, к бесконечным переговорам и сделкам…
У него всегда было мало времени на детей. Он считал, что главное — обеспечить им достойное будущее, а остальное — мелочи. Мелочи. Теперь эти мелочи смотрели на него с пола, укоряя его за слепоту.
Марина вернулась в комнату. «Знаешь, Олег, я не понимаю, зачем ты вообще связался со всем этим. Зачем тебе эти сентиментальные сопли? Я думала, ты другой».
Его словно ударили под дых. «Другой? — прохрипел он. — А каким ты хотела, чтобы я был?»
«Успешным, сильным, уверенным в себе. А не… этим», — она брезгливо повела рукой в сторону коробки. «Мне пора. У меня встреча».
Дверь захлопнулась, оставив Олега в тишине, нарушаемой лишь тихим тиканьем дорогих швейцарских часов. Часов, которые он купил себе в знак очередной победы. Но сейчас они казались ему лишь бессмысленным куском металла.
Он опустился на колени, поднял с пола фотографию, на которой они с Натальей смеялись, обнимаясь. Это было в их первую годовщину свадьбы. Они были такие молодые, такие счастливые.
Полные надежд и планов на будущее. Вспомнился её смех. Звонкий, искренний. Он давно его не слышал.
Он сам его заглушил, засыпав её дорогими подарками, считая, что этого достаточно. Он думал, что может откупиться от неё, от детей, от своей совести. Но, как оказалось, любовь нельзя купить.
И доверие нельзя купить. И семью нельзя купить. Он перечитал записку Натальи, найденную на дне коробки.
Каждое слово врезалось в его сердце, как нож. «Я вернула тебе всё. А то, чего ты никогда не дал, я оставила себе. И детям».
Чего он не дал? Тепла. Заботы. Внимания. Поддержки. Он был слишком занят собой, своей карьерой, своими амбициями.
Он думал, что главное — деньги. Но теперь он понимал, что деньги — это всего лишь бумага, а настоящие ценности — это то, что нельзя потрогать, но можно почувствовать. Он взглянул на распечатку трат Натальи на детей…
Суммы были внушительными. Он всегда считал, что он обеспечивает детей, что он главный добытчик. Но он никогда не задумывался о том, сколько времени и сил Наталья тратит на них.
Он никогда не видел, как она ночами сидит, помогая им с уроками, как она водит их на кружки и секции, как она лечит их, когда они болеют. Он считал это её обязанностью. Он вспомнил, как несколько месяцев назад Кирюша пришёл к нему с просьбой купить ему новый компьютер.
Он отмахнулся от него, сказав, что у него сейчас нет времени, что он занят. Наталья тогда купила ему этот компьютер, потратив на него свои собственные деньги, отложенные на новую шубу. Он понял, что Наталья всегда была не просто женой, а матерью, другом, опорой для их семьи.
А он? Он был просто спонсором. Впервые за долгое время он почувствовал не гордость, а стыд.
Стыд за свою жадность, за свою эгоистичность, за свою слепоту. Он взял в руки телефон, набрал номер Натальи. Гудки шли долго, мучительно.
Наконец она ответила. «Наташа?» — прохрипел он. В трубке повисла тишина.
«Что тебе нужно, Олег?» — её голос был холодным, отстранённым. «Я… я хотел сказать… я… я был неправ». Слова давались ему с трудом.
«Ты всегда был неправ, — ответила она. — Но сейчас это уже не имеет значения». «Я… я понимаю, — сказал он. — Я потерял. Я потерял всё».
«Ты потерял это давно», — сказала она. «Прощай, Олег». Она повесила трубку.
Олег остался один в своей роскошной квартире, окружённый дорогими вещами, но совершенно пустой внутри. Он понял, что действительно потерял всё. Он потерял семью, любовь, доверие.
Он потерял самого себя. А Наталья? Наталья начала новую жизнь…
В их квартире царили смех и оживление. Кирюша и Лера делали уроки за кухонным столом, Наталья готовила ужин. В квартире не было дорогой мебели и дизайнерского ремонта, но здесь было то, чего не было в прежней, роскошной квартире.
Тепло и уют. Здесь царила атмосфера любви и взаимопонимания. На стене висели детские рисунки, фотографии, поделки.
Воспоминания. Но не ядовитые, как у Олега, а светлые и радостные. Наталья смотрела на своих детей и чувствовала, как в её сердце разливается тепло.
Она знала, что им будет нелегко. Но они справятся. Они вместе.
Она поняла, что настоящая ценность — это не деньги и вещи, а любовь и семья. И это то, что у неё никто не сможет отнять. Кирюша подошёл к ней, обнял её за плечи.
«Мам, ты самая лучшая!» — сказал он. Наталья улыбнулась. «И вы у меня самые лучшие», — ответила она.
Они сидели вместе, обнявшись, и смотрели в окно. За окном темнело, но в их квартире было светло и тепло, потому что здесь жила любовь и надежда на лучшее будущее. Светлана Артёмовна позвонила вечером.
«Как ты, дорогая?» — спросила она. «Всё хорошо, Света, — ответила Наталья. — Мы справимся».
«Я знаю, что справитесь, — сказала Светлана Артёмовна. — Ты сильная женщина. Я всегда это знала»…
«Спасибо, Света, — сказала Наталья. — Спасибо за поддержку». «Не за что, дорогая, — ответила Светлана Артёмовна. — Я всегда буду рядом».
Наталья повесила трубку и улыбнулась. Она знала, что у неё есть друзья, которые всегда её поддержат. И это тоже — ценность.
Она взглянула на своих детей, которые уже засыпали на диване. Она накрыла их пледом и поцеловала каждого в лоб. Наталья выключила свет и легла рядом с ними.
Она чувствовала себя уставшей, но счастливой. Она заснула, и ей приснился сон. Ей снилось, что она стоит на вершине горы, а вокруг — бескрайние просторы.
Она дышала свежим воздухом и чувствовала себя свободной. И она знала, что это — её новая жизнь. Жизнь без унижений и измен.
Жизнь, наполненная любовью и счастьем. Жизнь, которую она заслужила.
